О Ренате Мухе
Слон летит на парашюте.
Он взаправду или шутит?
Однажды знакомая позвала меня в книжный магазин «Алфавит» ( название условно, настоящее я просто уже не помню) на встречу с Ренатой Мухой.
Имя это мне в те поры ничего не говорило, а когда знакомая сказала, что Рената пишет чудесные стихи для детей, я и вовсе решила, что мне это не надо: мои дети выросли, а внуков пока не предвиделось.
Да и времени свободного у меня тогда не было совсем, потому что я и сама тогда гордо владела книжно-музыкальным магазином, а это означает, что была занята двадцать пять часов в сутки восемь дней в неделю, двадцать четыре месяца в году.
Не пошла я тогда на вечер Ренаты Мухи…
Через несколько лет, когда и бизнес мой, и магазин «Алфавит» канули в Лету, а времени стало — хоть отбавляй, начала я посещать лито «Среда обетованная».
Надолго я и там не задержалась, потому что не каждую среду человек испытывает непреодолимое желание ехать в Беэр-Шеву: то погода не та, то голова не мыта, то лень из домашнего платья вылезать, то хандра замучала.
Перестала я ездить в «Среду обетованную», а ведь лито дружило с Ренатой Мухой — и опять, получается, наши пути разошлись, я же, как всякий недомыслящий человек, оказалась сама кузнецом своего несчастья.
Потому что 24 августа 2009 года Ренаты Мухи не стало.
К этому времени я уже прекрасно понимала, с кем не удосужилась встретиться, хотя судьба дважды предлагала мне хорошие возможности.
Я уже читала немало стихов Ренаты и восторгалась, и завидовала, и жалела-жалела-жалела, что сама не умею так писать.
Но ещё пуще я жалела, что не встретилась с таким ярким, таким одарённым человеком, каких редко встречаешь на своём пути.
А теперь уже ничего не исправить.
Разумеется, нет никаких причин считать, что знакомство со мной стало бы для Ренаты Мухи значимым фактом биографии, но зато я точно знаю, что наше НЕзнакомство стало печальным фактом биографии моей: обидно зевать и пропускать мимо то, что может сделать жизнь богаче и красочней, что можно было бы с нежностью вспоминать на склоне лет, сидя у камелька и перебирая чётки прошедших дней.
* * *
Рената Григорьевна Муха родилась 31 января 1933 года в Одессе… но не совсем.
Как она сама о себе сказала однажды, что рождаться-то она начала в Одессе, но вот закончила это дело в Сорочинцах.
Далее идут мало значащие для подлинной биографии поэта подробности в виде учёбы, работы и тому подобного.
Хотя работа Ренаты Григорьевны и её творчество были очень связаны.
Работала она на кафедре английской филологии Харьковского университета, защитила кандидатскую диссертацию, автор более 40 научных работ. Занималась исследованиями в области английского синтаксиса, подготовила курс «Матушка Гусыня в гостях у Курочки Рябы» о влиянии английской детской литературы на русскую, разработала методику «Сказочный английский» об использовании устного рассказа при обучении иностранным языкам.
Вот как описывает один из её уроков Вадим Левин, друг и соавтор Мухи:
«Однажды я пригласил Ренату на юбилей детской литературный студии, которую вёл в областном Дворце пионеров и школьников. Рена привела с собой англичанку мисс Энн Нэпп, свободно говорившую по-русски. Прочитав собравшимся все три стихотворения Ренаты, я объявил, что автор среди нас:
— Попросим поэтессу Ренату Муху почитать новые стихи!
Рену встретили аплодисментами. Но читать-то ей было больше нечего. Я ожидал, что она признается в этом, а я скажу что-нибудь вроде: «Нечего лениться, Рената Григорьевна! Сегодня мы вас прощаем, но обещайте нам, пожалуйста, что на следующую встречу вы придёте с новыми стихами».
Не тут-то было! Ничуть не смутившись, Рената Григорьевна объявила:
— Мои стихи на русском языке вы сейчас слышали. Поэтому я их читать не буду. А так как я преподаватель английского языка, то вместо этого проведу с вами урок…
Пауза.
— …английского языка! — подсказала аудитория.
— А вот и нет! Урок русско-английского языка. Но так как у вас праздник литературной студии, то урок я проведу с помощью стихотворения. Это русско-английское стихотворение, которое сочинил мой друг и коллега Ефим Исаакович Бейдер.
Жил был однажды в квартире со мной
Английский мальчик — an English boy.
И в той же квартире…
Пауза.
…in our flat —
Жил кот, по-английски он звался…
Пауза, а затем дружный и радостный выкрик аудитории: …cat!
Рената: …a cat.
Он был очень жирный, he was very fat.
Он был очень рыжий…
Аудитория хором: …he was very red.
Рената: И вот этот кот, по-английски…
Хор: …a cat!
Рената, пародируя интонацию учительницы: …the cat,
Однажды у мальчика скушал обед.
Он съел его «dinner», он съел his…
Хор: …обед,
Рената: И лёг на кровать его, лёг on his… (хор:) bed.
И вот возвратился из школы домой
Английский мальчик… (хор:) an English boy.
Он крикнул с порога: «Hello» — привет!
И тут же спросил меня: «Where is my cat?»
«And where is my dinner?» А где мой обед?
Я грустно ответил (пауза):
«It is in the cat»…
Естественно, этот якобы-урок закончился овациями.
Но тут на сцену вышла мисс Энн Нэпп и на хорошем русском сообщила:
— Западный мир сейчас переживает литературную сенсацию. В течение многих лет все зачитывались детскими романами, автора которых никто не знал: он скрывался под псевдонимом. Недавно этот человек умер, а псевдоним так и не раскрыт… Я никогда не думала, что, приехав в СССР, встречусь с обратной ситуацией: автор широко известен, а произведений нет.
Громче всех этой шутке радовалась Рената. Эпизод с английской гостьей она стала включать в свои устные рассказы, которые исполняла не только со сцены, но и в компаниях, и даже персонально для отдельных слушателей».
Репутацию остроумной рассказчицы и собеседницы Муха приобрела задолго до того, как сочинила первые стихи.
Вадим Левин:
«С тех давних времён мне запомнилась миниатюра Мухи о Я.М.Гордоне, человеке остроумном, но неудержимо разговорчивом. Рена рассказывала её примерно так:
Однажды я спешила на телевидение, но по пути решила забежать к Якову Михайловичу, который давно приготовил для меня какую-то нужную мне книгу. Я взбежала по лестнице, позвонила в дверь и, не переводя дыхание, выпалила, что опаздываю на свою передачу, а потому не буду проходить в комнату. Гордон сходил за книжкой, но по дороге вспомнил несколько анекдотов, которые тут же стал рассказывать. Он был намного старше меня, прерывать его было неловко. Я ждала и молилась про себя: «Хоть бы он на секунду закрыл рот! Хоть бы он на секунду закрыл рот!» И когда он сделал паузу, я выкрикнула: «Извините, я опаздываю. Закройте, пожалуйста, за мной…» — и помчалась вниз. Пробежав два этажа, я услышала за собой крик Гордона: «А-а-а-а!».
И только выбегая из подъезда, сообразила, что попросила Якова Михайловича: «Закройте, пожалуйста, за мной рот!»
Рассказывает журналистка Полина Капшеева (Лиора Ган):
«Началось с телефонного разговора. Несколько бывших харьковчан, не сговариваясь, настоятельно рекомендовали мне побеседовать с их землячкой, поэтом Ренатой Мухой, недавно переехавшей в Израиль. Звоню Ренате — и буквально после первых фраз восклицаю: «Я вас уже люблю!» Реакция моментальная: «Любите — женитесь. Во всяком случае, давай на “ты”». Мы сговариваемся, что Рената приедет автобусом из Беэр-Шевы ко мне в Раанану, прямо с автобусной остановки позвонит, я выйду навстречу. Жду звонка примерно к десяти утра, но раздаётся он только в половине двенадцатого. «Рената, где ты? Я ужасно волнуюсь…» — «Совершенно напрасно. Я полтора часа гуляю по Раанане. Дело в том, что утром меня неудачно постригли, и я ждала, пока волосы отрастут. Отросли». — «Я выбегаю. Умоляю: стой на месте, никуда не девайся!» — «Как получится…»
Дина Рубина:
«Рената была убийственно эстрадным человеком. Рената была мастером и гением устного рассказа! Когда Рената выступала, зал сидел просто как стадо кроликов, слушая её и не отводя глаз».
Рената Муха рассказывает, как стала поэтом, и читает свои стихи
Рената Муха рассказывает, как родилось «Короткое стихотворение»:В московской Новой гуманитарной школе ежегодно проходит традиционный конкурс чтецов. Конкурс проходит в несколько этапов и вызывает большой ажиотаж — как со стороны участников, так и со стороны болельщиков. Дети, как правило, сами выбирают стихотворения, с которыми они выходят на конкурс. А выбранные стихотворения читают так ярко и артистично, что жюри обычно оказывается перед нелегким выбором — кому присудить призовые места.
«Короткое стихотворение» читает Артём Коцун:Стихи Ренаты Мухи не только читают, но и поют.
Песня о плохой погоде (в трёх частях)
(музыка Владимира Живова, стихи Ренаты Мухи):Их поют не только дети, но и взрослые.
15 апреля 2008. Центр Авторской Песни. Тринадцатый Апрельский концерт Игоря Белого.
Книжкина колыбельная
Из спектакля "Гефилте Лид", слова Ренаты Мухи, музыка Евгении Славиной.
Исполняется вместе с Евгенией Славиной — дуэт "Ойфн Вег":
Дина Рубина ( из книги «Больно только когда смеюсь):
«Я познакомилась с Ренатой Мухой по телефону – то есть была лишена основной зрелищной компоненты: не видела ее жестикуляции. Ее рук, взлетающих и поправляющих на затылке невидимую кепку, очерчивающих в воздухе арбуз, то и дело отсылающих слушателей куда-то поверх их собственных голов, а иногда и пихающих (если понадобится по ходу рассказа) соседа локтем под ребро.
Вообще, Рената Муха – это приключение. И не всегда – безопасное. То есть, все зависит от репертуара. Например, отправляясь с Ренатой в гости в почтенный дом, набитый дорогой посудой, надо помнить о бьющихся вещах и внимательно следить за тем, чтобы никто из гостей не попросил ее рассказать о покойной тете Иде Абрамовне. Потому что это все равно, что попросить Соловья-Разбойника насвистать мотивчик колыбельной песни – сильно потом пожалеешь.
У каждого уважающего себя рассказчика есть такой коронный номер, который срабатывает безотказно в аудитории любого возраста, национального состава и интеллектуального уровня. У Ренаты – рассказчицы бесподобной, профессиональной, дипломированной – есть номер об Иде Абрамовне. Такой себе монолог еврейской тети. Опять же, у каждого эстрадного номера есть эмоциональная вершина. Эмоциональная вершина в монологе Иды Абрамовны совпадает со звуковым, и даже сверхзвуковым пиком рассказа.
«…И он видит меня идти, и говорит: „Ах, Ида Абрамовна-а-а-а-а-а-а!!!!!“» Представьте себе самолет, разбегающийся на взлетной полосе, быстрее, сильнее, и – колеса отрываются от земли – взлет!!! Так голос Ренаты взмывает все выше, пронзительнее, громче… Ослепительное по сверхзвуковой своей силе «а-а-а-а-а-а-а-а!!!!» крепнет, набирает дыхание, сверлом вбуравливается в мозг, – длится, длится, длится…
Каждый раз я жду, что упадет люстра.
Или взорвется осколками какой-нибудь бокал в шкафу. Или у кого-то лопнут барабанные перепонки.
Слушатели обычно застывают, окаменевают, как при смертельном трюке каскадера.
Любопытно, что и основной прием творчества Ренаты Мухи – касается ли дело «полномасштабного» стихотворения или какого-нибудь двустишия (от которого невозможно месяцами отделаться!), – заключается, условно говоря, в трюке.
жиданном повороте темы, эмоциональном сдвиге, словом, таком «повороте сюжета», – когда в конце второй строки на вас словно нахлобучивают шутовской колпак по самые уши, – что обескураженный читатель долго осматривается по сторонам, пытаясь понять – что с ним сотворили…»С 1995 года Рената Муха жила в Израиле, в городе Беер-Шева. Преподавала в университете им. Бен-Гуриона. В 2006 стала лауреатом медали общества «Дом Януша Корчака в Иерусалиме».
Автор сборников стихов «Переполох» (с Ниной Воронель, 1968), «Про Глупую Лошадь, Забывчивую Сову, Братьев-Бегемотов, Кота-который-не-умел-мурлыкать и Котенка-который-думал-что-он-тигр» (с Полли Камерон и Вадимом Левиным, 1993), «Гиппопопоэма» (1998), «Недоговорки» (2001), «Бывают в жизни чудеса» (2002). Автор десятков стихотворений для детей и нескольких сборников стихов.
«Герои моих стихов, — писала она, — звери, птицы, насекомые, дожди и лужи, шкафы и кровати, но детским поэтом я себя не считаю. Мне легче считать себя переводчиком с птичьего, кошачьего, крокодильего, туфельного, с языка дождей и калош, фруктов и овощей. А на вопрос, кому я адресую свои стихи, отвечаю: — Пишу до востребования».
НЕДОговоркиКак-то раз у короля
Не хватило денег для.
Один верблюд, кипя от злобы,
Вчера ушёл в пустыню, чтобы.
Как-то раз в одной Стране
Все решили больше не.
Дина Рубина:«Не могу простить себе, что так и не уговорила ее записать блистательные устные рассказы, случаи и сценки, как бы “вдруг” пришедшие на память в разговоре, но абсолютно, филигранно отделанные, до мельчайших деталей и примечаний.
Сейчас говорю себе: в конце концов, надо было их украсть, записать самой и напечатать. Хотя, конечно, без ее неподражаемой интонации, мягкого “украинского” придыхания, без этих эмоциональных взлетов ее взрывной и одновременно певучей речи многое пропадает.
Сколько их пропало, летучих шедевров неописуемой, искрящейся Ренаты Мухи!
Под конец, когда я уже ясно понимала (хотя и надеялась, надеялась – ведь она так отважно сражалась с болезнью!) – понимала, что развязка не за горами, я стала записывать наши телефонные разговоры. Голос ее слабел, но ирония, словесная меткость, образность речи нисколько не потускнели.
Среди прочих историй есть такая, бегло и рвано записанная мною на счете за электричество, история про то, как она победила болезнь в первый раз, много лет назад, хотя американские врачи давали ей сначала три недели жизни, потом – три месяца… (“При этом они все время улыбались, Дина!”).
Когда после операции она очнулась от наркоза, над ней стоял улыбающийся профессор. Он сказал:
– Рената, у меня для вас отличные новости. Я думаю, что у вас впереди несколько хороших лет.
– Есть ли у вас вопросы? – спросил он.
– Есть, – сказала Рената. – Один. Филологический. У нас в институте однажды на семинаре возник спор, как следует понимать знаменитое английское “несколько”: один-два? два-три? Или все-таки семь-восемь?
– Знаете, – помедлив, произнес профессор, – я в этом бизнесе сорок лет, и чудес пока не встречал. На вашем месте я бы считал, что “несколько” – это два-три, и не строил иллюзорных надежд, что это семь-восемь… Мой вам совет: не начинайте ничего нового, завершите все для вас важное, и совершите то, что всю жизнь хотели сделать, но откладывали на потом.
Повернулся и вышел.
И затем последовали долгие недели мучительного лечения, в течение которых – отлично представляю это, зная Ренату! – она покорила, завоевала своим неисчерпаемым обаянием весь медицинский персонал.
Когда выписывалась, явилась на прием к своему профессору, который должен был дать ей последние наставления.
– Рената! – сказал он на прощание. – Я благодарю вас за ваши усилия по очеловечиванию американской медицины.
И когда она уже взялась за ручку двери, он окликнул ее.
– Рената! Вы помните, что я сказал вам по поводу этих “несколько”? Так вот, повторяю: я сорок лет в своем бизнесе, и с чудесами не сталкивался ни разу. Но если все-таки когда-нибудь такое чудо произойдет, оно произойдет с вами…
И чудо произошло, и Рената много лет после той операции жила полноценной яркой творческой жизнью, написала много замечательных стихов, объездила много стран, преподавала, выступала, дарила любовью и дружбой множество людей: совершала немыслимые усилия по очеловечиванию мира».
«По настоянию младшего сына Алеши они поехали в Америку – за “вторым мнением”.
Беседуем с Ренатой после возвращения:
– Ну что ж, мы убедились, что израильские врачи ни разу не оказались отставшими. Меня послали на генетический анализ – это там сейчас модно. Кроме того, подвергли строжайшему допросу на предмет того – умер ли кто в семье от рака. А у меня, надо вам сказать, Дина, буквально все со всех сторон умирали от рака. И вот сидит американская врачиха, профессиональная улыбка до ушей, задает вопросы:
– От чего умерла ваша мать?
– От рака.
– Какой она была расы?
– Еврейской.
– От чего умер ваш отец?
– От рака.
Далее следовали вопросы о племянниках, сестрах, братьях, которые все исправно помирали от рака. А врачиха все держала на лице широкую улыбку.
– От чего умер ваш дед со стороны отца?
– От бандитской пули, – отвечаю я, радуясь разнообразию.
Врачиха вытаращивает глаза. Но улыбка приклеена.
– Почему?
– Время было такое, – говорю я. – Была революция.
– А от чего умер ваш дед со стороны матери?
– От бандитской нагайки.
Я смотрю, что врачиха хотела бы драпануть отсюда как можно дальше. Но улыбка на месте.
– То есть как? – спрашивает. – Почему?
– Время было такое. Революция.
И тогда она делает паузу и осторожно осведомляется:
– А зачем они все этим занимались…?
И Рената пережидает мой смех, и говорит спокойно:
– А что делать? Я бы всех их с удовольствием похоронила от рака…»Вадим Левин о Ренате Мухе, Мюнхенский фестиваль, 30 октября 2011. Часть 1:
РАЗНОговоркиЖил человек полнеющий,
А так вообще — вполне ещё.
Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
Что мне до сих пор за него неудобно.
Жил человек с бородой и усами.
А остальное придумайте сами.
Живёт на свете Колбаса Варёная,
Сама собой неудовлетворённая.
Наталья Рапопорт, профессор Университета штата Юта:«В середине девяностых я стала свидетельницей её феноменального успеха как рассказчицы: на битком набитом стадионе в американском городке Прово Рената держала аудиторию минут двадцать байками на английском языке — никто не шелохнулся, разве что иногда стадион взрывался хохотом, пугая окрестных птиц…
…А состоялось наше знакомство примерно так. Телефонный звонок:
— Наташа? С вами говорит Рената Муха. У меня для вас письмо от Толи Вишневского и подарок от Серёжи Никитина. Как мне их вам передать?
— Рената, где вы?
— Я в Прово, на фестивале чтецов, это недалеко от вас.
— Сорок пять миль. Я сейчас подъеду, объясните только, как вас найти.
— Нет, подъезжать не надо, меня сейчас к вам привезут, у меня есть ваш адрес.
— Чудесно!
— Но тогда мне придётся у вас переночевать.
— Нет проблем!
— Недели две.
— Нет проблем!
— То есть как это нет проблем?! Проблемы у вас, конечно, будут, но только с обедом и ужином — за завтраком я ем сравнительно мало.
Так в наш дом и в наши сердца залетела Рената Муха».Вадим Левин о Ренате Мухе, Мюнхенский фестиваль, 30 октября 2011. Часть 2:
ТРУДНОговоркиСтоит собака у столба
И вытирает пот со лба.
На вершине два орла
Пили прямо из горла.
Мама — Зебра, папа — Лось.
Как им это удалось?
Дина Рубина:« – Могу похвастать: у Ренаты есть обо мне два устных рассказа. Один – про то, как мы познакомились «вживую». Она живет в Беэр-Шеве, я – под Иерусалимом. В переводе на российские пространства это все равно, что Севастополь и Екатеринбург. Но иногда я выступаю, появляюсь там и тут. Однажды меня пригласили выступить в Беэр-Шеве. Я и поехала с намерением непременно побывать у Ренаты Мухи.
Картинки по теме:
…это убийственно точный по интонации, хотя и придуманный от начала до конца устный рассказ – о том, как мы познакомились. С выкриками, вздохами, жестами, комментариями в сторону. Буквально все это я передать не могу, могу только бледно пересказать:
Итак, я впервые являюсь в дом, в «знаменитой» широкополой шляпе, с коробкой конфет, и подвявшим букетом цветов, которые мне подарили на выступлении.
И вот, «папа Вадик» (муж Ренаты – Вадим Ткаченко) расставляет стол, сын Митя что-то там сервирует… а Рената «делает разговор». Я при этом изображаюсь страшно культурной элегантной дамой, даже слегка чопорной. Кажется, даже в лайковых перчатках, которых сроду у меня не бывало.
Рената, которая волнуется и хочет «произвести на эту селедку впечатление», начинает рассказывать «про Тришку» (есть у нее такой уж точно смешной рассказ).
– И тут я вижу, что Динино лицо по мере повествования вытягивается, каменеет и теряет всяческое выражение улыбки. Я продолжаю… Рассказ к концу все смешнее и смешнее… Трагизм в глазах гостьи возрастает. Что такое, думаю я в панике, ведь точно смешно! Заканчиваю… И вы, Дина, замороженным голосом, сквозь зубы говорите: «Рената, какая же вы блядь!» – Ничего для первого раза, да? А?! (Ее любимый выкрик: – А?!)
– И когда я так осторожно говорю, что в моем возрасте это, пожалуй, уже комплимент… и интересуюсь, чем, так сказать, заработала столь лестное…
Дина сурово обрывает:
– Вы хотите сказать, что этот рассказ у вас не записан?
Я отвечаю – и этот, и все остальные.
Дина с каменным лицом: «Конечно, блядь!»
Самое смешное, что этот рассказ основан на моем действительном возмущении: каждый раз я – письменный раб, пленник кириллицы, – услышав очередной виртуозно детализированный, оркестрованный колоссальным голосовым диапазоном устный рассказ Ренаты Мухи, принимаюсь ругать ее:
– И это не записано?!»БЫСТРОговоркиА вчера меня Дорога прямо к дому привела.
Полежала у порога, повернулась и ушла.
Когда вам гадит Троглодит,
Ведь что-то им руководит?
А то, что порой извергается Этна,
По внешнему виду её незаметно.
А где продаётся такая кровать,
Чтоб рано ложиться и поздно вставать?
«На троих» с Ренатой Мухой:Татьяна и Сергей Никитины"Какой сегодня грустный и печальный день – умерла Рената Муха. Сколько ей было лет? Оказывается мы и не думали об этом, хотя поздравляли ее 31 января много лет подряд. Она была для нас вне возраста, это было просто явление жизни, с которым нам посчастливилось столкнуться и даже сильно сблизиться. Но бывают же в жизни у каждого удачи, вот она и выпала нам тоже!
Поэт, доктор филологических наук, педагог – автор многих книг, первая красавица Харькова в давние года, прелесть и умница, веселая, неунывающая Реночка Муха. Она по праву была звездой города в те времена, когда Харьков был духовной и интеллектуальной столицей Украины.
Многочисленные таланты Ренаты трудно перечислить. Но они не помешали ей сохранять женственность, обаяние и изысканную простоту всю ее жизнь. Гордое имя Рената и смешная короткая фамилия Муха, как ни странно, ей очень пригодились, хотя в детстве она страдала от такого несоответствия. Она стала детским писателем, который писал для «бывших детей и будущих взрослых».
Свои безукоризненные поэтические строки Рена начала писать довольно поздно. Начала писать под влиянием Б.Чичибабина, Б.Окуджавы, Е.Евтушенко, под влиянием времени и окружающей харьковской среды и долго не решалась назвать эти строки стихами. Спасибо мужу Ренаты Вадиму Ткаченко,
который буквально спасал написанное, заставлял ее публиковать то, что ей казалось несовершенным, а потом отмечалось и Б.Заходером и тем же Б.Чичибабиным и Е.Евтушенко…
Кроме одаренности, глубокого понимания поэзии, литературы, блестящего знания английского языка Рената была совершенно уникальным человеком. Тяжкий недуг, который поразил ее более 25 лет назад, не сломил ее. Интерес к жизни, любовь к сыновьям, мужу, друзьям, щедрость заполняли ее и давали силы забывать о своей беде. Она всей душой была устремлена к миру. Ее юмор преображал трагическую повседневность, не позволял погрузиться в тоску.
Реночка обладала повышенной реакцией на человеческую недоброкачественность. Ей трудно было жить с обнаженными нервами – на все и всех бурная реакция, ничто не ускользало от внимания — но так можно было скрывать свои страдания.
Как нам будет не хватать этого звонкого голоса, этой веселой изобретательности, этого неожиданного юмора и мягкой самоиронии! Кто еще будет так любовно и пристрастно разбирать наши песни? От того, что Реночка была необыкновенно эмоциональным и глубоко образованным человеком, ее оценки песен и стихов были очень важными и нужными. Не так много людей на свете, чье мнение может влиять на творчество. Но Рената обладала даром такого сострадания и сопереживания, что она проживала каждый концерт вместе с нами от первой до последней песни. Мы каждый раз ждали встречи с ней, чтобы показать что-то новое.
Дорого то, что все песни на стихи Мухи, которые мы пели, ей очень нравились. Трудно говорить о человеке, которого ты так любил, в прошедшем времени. Кажется лишь вчера мы сидели на их кухне в замечательной новой квартире в Беер-Шеве, наполненной светом и воздухом, только вчера звенел ее звонкий голос, а Вадик тихо и ласково глядел на нее. О грустном не говорили но когда остались вдвоем она вдруг сказала – Я должна была умереть много лет назад. Не умерла. А теперь просто обязана жить ради моих близких. Я не могу их оставить одних на свете.
Нам будет очень недоставать нашего соавтора, верного восторженного друга, нашей любимой Ренаты Мухи!Вчера прилетала какая-то птица,
Хотела, наверное, с нами проститься.
Улетела Рената Муха, не вернуть.
Но остались память, стихи, голос, воспоминания.
Будем помнить.
* * *
Специальная благодарность Виктории Орти и ЖЖ-сообществу "Рената Муха" за разрешение воспользоваться материалами сообщества.
ОГЛАВЛЕНИЕ. МОЯ КНИЖНАЯ ПОЛКА.
